22 июня 1941 г. германские войска вторглись на территорию Советского Союза. Началась Великая Отечественная война, которая потребовала мобилизации не только организационных, финансовых, материальных, внешнеполитических ресурсов, но и ресурсов моральных, духовных, патриотических.
В этот же день глава Русской православной церкви митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) написал свое обращение к верующим с призывом встать на защиту Отечества, которое стало распространяться по приходам. Вслед за ним свою патриотическую позицию выразили и другие религиозные центры: Обновленческая православная церковь, Грузинская православная церковь, Армянская апостольская церковь, лидеры мусульманских, иудейских, буддийских, протестантских организаций. Чувство патриотизма оказалось сильнее прошлых горьких обид. Обращаясь к верующим с патриотическими посланиями, они призывали их достойно выполнить свой религиозный и гражданский долг, оказать всю возможную материальную помощь нуждам фронта и тыла.
Митрополит Алексий (Симанский), с 1933 г. возглавлявший Ленинградскую епархию, отзываясь на послание митрополита Сергия, в обращении к пастве своей епархии 25 июня 1941 г. призвал верующих «в защиту правды и Отечества» взять в руки оружие, защитить «Мать-Родину». Этот подвиг, – говорил митрополит, – Церковь благословляет и молится о полной и окончательной победе над врагом.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 680. Л. 3–4. Подлинник. Машинописный текст. Подписи – автографы В.М. Молотова, И.В. Сталина и Л.П. Берии.
В Ленинградской епархии к лету 1941 г. действовал 21 православный храм, а общее число духовенства не превышало 25 человек. По предложению митрополита Алексия уже с 23 июня 1941 г. приходы начали сбор теплых вещей и денежных пожертвований на оборону города.
8 сентября Ленинград был окружен немецко-фашистскими войсками. В обкоме партии митрополиту Алексию предложили покинуть на самолете епархию, но он отказался, посчитав долгом христианина остаться рядом со своей паствой. В оставшиеся восемь действующих церковных зданий приходило много народу, – все, кто имел силы прийти. Совершение богослужений пришлось приспособить к военным условиям: они начинались в восемь часов утра, а вечером – в четыре часа, чтобы молящиеся успели до комендантского часа вернуться домой.
Пока еще были силы митрополит Алексий, зачастую пешком, не обращая внимания на артобстрелы, посещал храмы, беседовал с духовенством и мирянами. Жил он в небольшой квартирке на хорах третьего этажа Николо-Богоявленского собора, который стал кафедральным. Он и его сестра Анна, не захотевшая покинуть брата, испытывали общие с блокадниками нарастающие нужды: отсутствие дров, пропитания, электричества; холод, болезни, необходимость спасаться от вражеских артобстрелов и авианалетов…
Церковная жизнь требовала исполнения своего распорядка и устава. Каждый день митрополит Алексий спускался с третьего этажа в зимний храм собора, где его уже ждали люди – закутанные в одеяла, обвязанные платками, грязные, опухшие с серыми лицами прихожане. Они приходили, чтобы услышать слово пастыря, совместно молиться с ним и утвердиться в мысли, что вера жива, а, значит, живы и они, и Церковь, и народ. Служба длилась недолго, ни пастырь, ни паства не в силах были вынести продолжительного богослужения.
В январе 1942 г. город стал вымирать, умирали священники, все больше блокадные храмы не досчитывались прихожан. Прихожане Богоявленского собора все чаще просили митрополита совершать заочные отпевания. Но нередко бывало и так, что чин отпевания приходилось совершать над телами, что плотными рядами лежали на полу по всему храму: кто в гробах, кто завернутый в простыни, кто даже в узких кухонных шкафах… Владыка в валенках, ватных армейских штанах, ватнике, с надетой поверх всего этого рясой и фелонью, с кадилом в руке обходил эти скорбные ряды, творя заупокойную службу. А за ним несли тазик с песком, которым владыка посыпал мертвые тела, символически предавая их земле.
Несмотря на голод, мороз, кромешную тьму, артобстрелы и бомбежки, народ в храмы приходил каждый день…
В разгар страшной голодной зимы 1941/1942 г. городские власти выдавали общинам по государственным расценкам муку, красное вино для причастия, воск; для церковных служащих и духовенства выделили продуктовые карточки. Дали разрешение на проведение в храмах пасхальных служб, перенеся их на шесть утра, чтобы избежать больших жертв в случае авианалетов. И именно в этот день фашисты устроили особенно яростный налет на Ленинград. Прицельно бомбили, расстреливали на бреющем полете. Делали все, чтобы нанести урон городу, храмам, людям. В итоге полностью разрушены были шесть храмов, повреждены шестьдесят шесть, наибольший ущерб причинен Морскому собору в Кронштадте.
А в это время в Москве в начале марта 1942 г. нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия в докладной записке на имя И.В. Сталина предложил «подготовить в ближайшее время и издать силами работников Московской патриархии книгу-альбом с материалами, изобличающими немцев в варварском отношении к Православной церкви и духовенству». Политбюро поддержало это предложение.
РГАСПИ. Ф. 628. Оп. 1. Д. 223. Л. 8–9. Подлинник.
Уже к лету книга «Правда о религии в России» была выпущена большим тиражом на нескольких иностранных языках. В нее вошла и проповедь митрополита Алексия, произнесенная им в Москве, в кафедральном Богоявленском соборе 10 августа 1941 г. Эта проповедь относится к лучшим образцам православного слова о Родине и патриотизме:
«Патриотизм русского народа ведом всему миру. По особенным свойствам русского народа, он носит особый характер самой глубокой, горячей любви к своей родине. Эту любовь можно сравнить только с любовью к матери, с самой нежной заботой о ней. Кажется, ни на одном языке рядом со словом “родина” не поставлено слово “мать”, как у нас. Мы говорим не просто родина, но мать-родина; и как много глубокого смысла в этом сочетании двух самых дорогих для человека слов! Русский человек бесконечно привязан к своему отечеству, которое для него дороже всех стран мира. Ему особенно свойственна тоска по родине, о которой у него постоянная дума, постоянная мечта. Когда родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь. Он готов отдать все свои силы на защиту ее; он рвется в бой за ее честь, неприкосновенность и целость и проявляет беззаветную храбрость, полное презрение к смерти. Не только как на долг, священный долг, смотрит он на дело ее защиты, но это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать».
С начала 1943 г. во всех православных храмах начинался сбор средств на постройку танковой колонны имени Димитрия Донского. Не остался в стороне и Ленинград. В январе и в мае 1943 г. митрополит Алексий в телеграммах И.В. Сталину сообщает об участии блокадного Ленинграда в этом патриотическом деянии и получает ответные телеграммы с благодарностью.
РГАСПИ. Ф. 628. Оп. 1. Д. 223. Л. 11. Подлинник на бланке.
[Позднее 15 мая 1943 г.].
РГАСПИ. Ф. 628. Оп. 1. Д. 223. Л. 10. Копия.
Митрополит Алексий заботился не только о верующих осажденного города и примыкающей к нему территории, но и о той части Ленинградской епархии, что все еще оставалась под немецкой оккупацией. В пасхальном обращении к пастырям и пастве, находящимся на этой территории, он призывал к борьбе с оккупантами и содействию партизанскому движению.
Частичное снятие блокады в январе 1943 г. позволило митрополиту Алексию выехать в Москву, где 4 сентября он участвовал во встрече митрополитов Русской православной церкви с И.В. Сталиным, кардинально изменившей отношения между государством и церковью в СССР. А затем, 8 сентября – в историческом Архиерейском соборе, избравшим митрополита Сергия (Страгородского) патриархом Московским и всея Руси.
По возвращению в Ленинград митрополит Алексий ходатайствовал о награждении духовенства и активистов-мирян государственной наградой – медалью «За оборону Ленинграда». 11 октября 1943 г. эта награда была вручена 12 священнослужителям. Награжден был этой медалью и митрополит Алексий. Тогда же представителей ленинградского духовенства стали привлекать к участию в общегородской общественной работе: в деятельности городской и областной комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.
В Рождественском послании к пастве Новгородской и Псковской областей, все еще находящейся на оккупированной территории, митрополит ободряет верующих и предрекает скорое им освобождение. И действительно, январь 1944 г. стал временем окончательного снятия вражеской блокады. Во всех храмах по благословению митрополита 27 января 1944 г. были совершены благодарственные молебны.
В пасхальный праздник 1944 г. митрополит Алексий мог уже обратиться ко всей своей освобожденной епархии с призывом ко всем и каждому верующему явить себя «при свете радости освобождения достойными и верными сынами своего народа».
Митрополит Алексий (Симанский) оставался на Ленинградской кафедре еще менее года, максимально содействуя возрождению здесь церковной жизни. После смерти патриарха Сергия (Страгородского) в мае 1944 г. ему суждено было стать патриаршим местоблюстителем, а в феврале 1945 г. на Поместном соборе Русской православной церкви быть избранным патриархом Московским и всея Руси.
Текст: М.И. Одинцов, д.и.н.,
А.С. Кочетова, к.и.н.,
Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), Росархив
Архив автора
Рождественское послание митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского) к пастве, находящейся на временно оккупированных территориях Новгородской и Псковской областей. 7 января 1944 г.
РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 499. Л. 22–22об.
